САЯТ-НОВА (Арутюн Саядян) (1712 - 95)- армянский поэт, ашуг, мастер любовной лирики. Писал песни на армянском, грузинском и татарском (азербайджанском) языках. Состоял придворным поэтом и певцом грузинского царя Ираклия II. До нас дошли стихи более чем 230 призведений Саят Новы, из которых на армянском языке - 66, на грузинском — 36, на татарском (азербайджанском) — 125 песен. Основной мотив поэзии Саят Новы — любовь, воспетая им в ярких красках.
Саят-Нова родился и вырос в Тифлисе. "Из Индии? Нет, отец мой из дальних стран жил в Алеппо, а мать - авлабарка, мне дан свет в Тифлисе - свою в нем нашел я судьбу..." Так писал Саят-Нова о своем происхождении.Подростком Арутюн поступил в Тбилиси на службу к ткачу, а в дальнейшем, когда проявились его исключительные способности певца и музыканта, был приглашен во дворец грузинского царя Ираклия в качестве придворного певца; но здесь обнаружилось противоречие между взглядами Саят-Новы и придворно-аристократическими понятиями, что и стало причиной его отдаления от двора; Саят-Нова уходит в народ, сочиняет стихи, близкие народу, поет задушевные любовные песни, потом становится священником и с 1768 живет в Ахпатском монастыре - единственные достоверные сведения о великом ашуге из сказочной страны Сакартавело, и только художественное воображение позволяет создать версию его биографии…
“Шел 1712-й год… Карапет – паломник из святых мест -оказался в Тифлисе и женился на местной красавице Сарре. Спустя время у них родился сын. Арутюн Саядян - так записал в книге регистрации о новорожденных местный священник тер-Согамон и тут же окрестил его.
Шли годы. Мальчик подрастал и ничто не омрачало его раннее детство. Он тогда еще не знал, что является сыном бедняков, не знал отчего так часто вздыхает отец. "Карапет, не горюй! Господь велик и всемилостив, поможет. Вон какой богатырь подрастает у тебя. Отдашь его в ученики к ткачу, подработает, заживете лучше, чем когда-либо" - советовали и подбадривали такие же бедные и обездоленные соседи, как и он сам. Но Махтеси Карапет и думать не хотел об этом. Он давно заметил, что у маленького Арутюна ох, какая страсть к музыке и слогу, песне и стиху. А годы все шли и шли. Вечная забота о семье, недоедание и изнурительный труд сгорбили Карапета, он стал слаб и немощен. Подросток Арутюн, пожалев родителей, тайно от отца обратился к устабаши (главному мастеру) с просьбой научить его ткацкому делу. Через некоторое время лучезарный юноша овладел этим трудным ремеслом, приобрел сноровку, смастерил себе новый станок и стал работать в закрытом помещении. "Горе мне, сынок! Вместо школы и учебы - изнурительный труд. Чтоб ослепла твоя мать и не видела тебя несчастным" - причитала Сарра, каждый день отправляя сына на работу. Несмотря на занятость у станка, Арутюну все же удается научиться читать и писать. Но где, когда и у кого - этого не знает никто.
Поэтический дар у Саят-Новы обнаруживается еще в раннем детстве. В свободное от работы время он пишет свои первые стихи, учится играть на восточных инструментах - кяманче и сазе, сам же сочиняет мелодии на собственные стихи. Потом приходит первое признание.
О его поэтическом и певческом даре пока знают только соседи и люди из близлежащих районов Ортачалы и Харпухи, Сололаки и Авлабара. "Маш алла! Шени чириме! Ис ки цави танем!” – это разноязычные возгласы восхищения тифлисцев, пришедших на Майдан послушать молодого ашуга, красавца-юношу, гордо сидевшего на высоком камне с сазом в руках. "Но кто он, этот новоявленный ашуг? Ни татарин, ни перс, ни грузин. Откуда он взялся?" - вопрошал старец,- с Шейтан базара, то ли бедуин, то ли сам ашуг?
"Я - Саят-Нова!" - звонко воскликнул поэт и толпа, подхватив его псевдоним, что означает - царь песнопений, оповестила мир о новом чуде в ашугском искусстве.
Молва о растущей популярности молодого барда эхом отозвалась в покоях грузинского царя Ираклия Второго. "Этот юноша достоин внимания. Дворец - ему место, а не Сираджхана!" -- заключил великий царь и сделал Саят-Нову своим придворным певцом. Полюбил "владыка мира и солнце Востока" пиита своего, куда б не шел Саят-Нова с ним, везде и всюду. Со временем завязалась тесная дружба Льва и Соловья. А двор ревновал, а двор негодовал. …Но отчего так грустен поэт, о ком плачет его каманча, какая грусть камнем легла на его душу? Кругом поползли слухи: "Саят-Нова влюблен!.. В кого, в кого?". А поэт молчит - предмет его любви так недосягаем, где-то вблизи, совсем-совсем рядом и где-то вдали. Озлобленным вельможам царя все же удается разнюхать тайну поэта. "Как? В родную сестру самого царя?" А Арутюн Саядян, царь песнопений, вздыхал и угасал, совершенно безучастный к миру и клеветникам. "Я в жизни вздоха не издам, доколе джан ты для меня! Наполненный живой водой, златой пинджан ты для меня!.." - Так жалостно страдает его душа, так печально льется ее мелодия...
Дворцовые интриги коварных вельмож достигли цели. Поэт, весь охваченный величайшим чувством любви, был выдворен из дворца.
…Тифлис объят тревогой - персидский кровожадный правитель Ага Мухамед-хан собирается напасть на Грузию. Воздух был насыщен гарью войны. Царь Ираклий Второй в раздумьях - как предотвратить предстоящее кровопролитие... Он задумывает объединить силы трех основных народов Закавказья - грузин, армян и азербайджанцев в единый фронт против свирепого врага, но для претворения этой мудрой задумки нужен человек, любимец этих народов, авторитет, проникновенное слово которого сплотит их против общего ненавистного врага... Во чтобы то ни стало, надо срочно вернуть во дворец Саят-Нову... Желание царя осуществлено - Саят-Нова опять во дворце. Он счастлив и благодарен царю за подаренную ему возможность еще раз увидеть свою возлюбленную-яр, свою заветную мечту Анну Батонишвили. Обезумев от счастья, поэт восклицает: "Разве голоден был и едой подкрепиться пришел я? Слышать голос твой жаждал, беседой упиться пришел я, сам не помню, зачем, бестолковый тупица, пришел я?.."
